Звери в зятьях (Латышская народная сказка)
Послушался сын отца и долго после его смерти жил со своими сестрами. Но в один злосчастный день судьба рассудила по-иному и отняла у брата любимых сестер. А было дело так: как-то в полдень сестры в саду гуляли. Тут откуда ни возьмись налетел вихрь и умчал сестер неведомо куда. Искал брат сестер три дня и три ночи – нигде ни следа! Ушел брат из дому и пошел по свету искать своих сестер. Ходит, ищет, выспрашивает – да все понапрасну. Хлебушек съел, припасы у него кончились, не знает бедный братец, что теперь делать, как быть?
“Будь что будет, – решил он, – а домой мне все одно возврата нет. Коли такое дело – стану питаться, чем бог пошлет”.
Вскоре ему заяц повстречался. Проскакал было мимо, а братец ему и говорит:
– Заика-увалень, не скачи мимо: голоден я, моченьки нет. Съем тебя.
– Не ешь меня, парнишка-братишка. Я с тобой пойду, в беде помогу.
Ладно. Вскоре братцу волк повстречался, хотел было мимо пробежать, а братец ему говорит:
– Волчишка-воришка, не убегай: я голодный, съем тебя.
– Не ешь меня, парнишка-братишка: за тобой побегу, в беде помогу.
Ладно. Повстречались братцу слепни да осы. Хотели они мимо пролететь, а братец им и говорит:
– Эй, слепни-кусачи, эй, осы-дудари! Не улетайте, я голодный, съем вас.
– Не ешь нас, парнишка-братишка! Мы с тобой полетим, в беде пособим.
Ладно. Вскоре братцу сокол повстречался. Хотел сокол мимо пролететь, а братец ему говорит:
– Соколок-кривой клювок! Не улетай: я голодный, съем тебя.
– Не ешь меня, парнишка-братишка: я с тобой полечу, в беде пособлю.
Ладно. Вскоре братец рака повстречал. Хотел рак от братца попятиться, а братец ему говорит:
– Не пяться, рачок-ползунок: я голодный, съем тебя.
– Не ешь меня, парнишка-братишка, тебе вслед поползу, в беде помогу.
Ладно. Идут себе вместе парнишка-братишка, да зайка-увалень, да волк-воришка, да осы-дудари, да слепни-кусачи, да соколок-кривой клювок, да рак-ползунок. Вошли они в лес. На второй день видят – избушка на курьей ноге вертится-крутится. Братец ей и говорит:
– Остановись, избушка, дай путникам приют. Остановилась избушка. Вошли путники, видят – сидит старушка. Спрашивает она путников:
– Куда идете? Ей братец в ответ:
– А ты нас накорми да спать положи, завтра мы все тебе и расскажем.
Приютила их старушка. Утром братец рассказал ей все по порядку и спрашивает:
– А не знаешь ли, где мои сестрицы?
Старушка в ответ:
– Я, братец, не знаю, где твои сестрицы. Но коли сходишь к моей сестре, она, пожалуй, скажет.
Они и пошли. На другой день в глухом бору увидали другую избушку на курьей ноге. Братец говорит:
– Остановись, избушка, дай путникам приют – отдохнуть немножко.
Избушка остановилась. Зашли путники, видят – другая такая же старушка сидит. Спрашивает старушка:
– Куда идете? А братец в ответ:
– Накорми да спать положи. Утром все и расскажем. Приютила их старушка. Утром братец ей все по порядку рассказал и спрашивает:
– Коли знаешь – открой, где мои сестрицы? Старушка в ответ:
– Скажу тебе, где твои сестры. Одна за щукою замужем, другая – за орлом, а третья – за медведем. А чтоб тебе до них добраться, надобно сначала у ведьмы верхового коня заработать. А до ведьмина жилья три дня пути.
Пошли путники ведьму искать. Через три дня отыскали ее, и нанялся братец к ней в работники с таким уговором: коли устережет он три дня подряд дюжину кобылиц – получит жеребенка. Погнал утром братец двенадцать кобылиц на пастбище, а двенадцать жеребят на конюшне остались. Пошли с братцем и попутчики его, да все спать и залегли. Только зайка-увалень не спит: он-то, глядь, всех хитрее оказался. Говорит:
– Ты спи себе, парнишка-братишка, спите все, а я пойду да послушаю, о чем кобылы промеж себя говорят.
Прыг-скок! Подскочил зайка-увалень к кобылам и слышит: вот тебе и на! Кобылицы-то, вечером домой идти и не думают – они-де не дуры: ведь им ведьма строго-настрого наказала – пока одну гонят, остальным по кустам разбежаться. Услыхал это братец – и мурашки по спине пробежали. А слепни-кусачи да осы-дудари смеются:
– Не кручинься. Пойдут они по кустам бродить, а мы их – жалить. Загоним их домой, вот увидишь.
Так и сделали: вечером кобылицы бродят-плутают. Но слепни-кусачи да осы-дудари как принялись им шкуры колоть! Мотыльками кобылицы домой понеслись.
Ругает их ведьма, а они в ответ:
– Пойди-ка ты сама: поглядим, что делать станешь?
И на другой день то же самое было.
А на третий день зайка-увалень с такой вестью прискакал: ведьма-де приказала, чтобы кобылы от кусачей не в конюшню спасались, а в дремучий бор, туда-де кусачам не пробраться.
У братца мурашки по спине пробежали, а волк-воришка говорит:
– Подумаешь! Будто и всего на белом свете кусачей, что слепни да осы? Это ремесло и я разумею. А для моих клыков чащоба не помеха.
Так и вышло: напали вечером на кобылиц слепни-кусачи да осы-дудари, а кобылицы от них – в лес. Но не вышло по-ихнему: выгнали их из чащи волчьи клыки, а укусы слепней да ос домой загнали. Видит ведьма – кобылы выпасены, и говорит братцу:
– Получай завтра жеребенка – и чтобы духу твоего тут не было!
Братец и его друзья спать залегли, а зайка-увалень поскакал подслушивать, про что ведьма с жеребятами толкует. А она их вразумляет:
– Вы, одиннадцать, оставайтесь, какие есть. А ты, двенадцатый, самый мой наисильнейший,– ты завтра залезь под ясли и притворись, будто хворый, полудохлый. Парню можно из вас любого выбирать, какой приглянется: так рядились. Хворый будешь – он на тебя и не позарится.
Подслушал это зайка-увалень и несет братцу свежую весть. Наутро одиннадцать жеребят по конюшне скачут – да так, что спасу пет. А двенадцатый вверх тормашками под яслями валяется, да так тяжко дышит, ровно меха кузнечные шумят. Тех одиннадцать ведьма расхваливает, до небес превозносит, а про двенадцатого говорит: “Дурной был, дурным и подохнет”.
Но братец ее и не слушает: подавай ему хворого! Остальные что-то больно пугливые. Неохота ведьме отдавать двенадцатого жеребенка, да что поделаешь? Уговор дороже денег.
Забрал братец своего жеребенка и ушел из ведьмина логова.
По пути жеребенок говорит:
– Паси меня три дня на белом клевере – стану таким, как моя мать у ведьмы. Паси шесть дней на белом клевере – стану трехкрылым, взлечу ветром. Оставишь на белом клевере девять дней – буду шестикрылым, взметнусь вихрем.
Так и сталось – на девятый день шестикрылый конь поучает братца:
– Отпусти зайку, волка да слепней с осами – они тебе свое отслужили. Садись на меня верхом, сокола посади на колено, а рак пускай за мой хвост цепляется: я вас всех троих домчу к первой сестрице.
Зайка-увалень да волк-воришка в кусты убежали, слепни-кусачи да осы-дудари в дупла забились. Рак-ползун вцепился коню в хвост, братец вскочил верхом на коня, а соколок-кривой клювок взлетел к братцу на колено. Земля дрогнула, ветер в ушах засвистел – и вот уже Шестикрылый домчал их к первой сестрице, к щучьему дому! Говорит Шестикрылый:
– Слезай, парнишка-братишка, ступай со щукой-зятьком знакомиться. Там обсудите – что дальше делать-то. А мы втроем за дюнами передохнем.
Зашел брат к сестре, у ней от радости даже слезы из глаз покатились. Накормила братца, спать уложила, и ждет-пождет, скоро ли муж вернется? К вечеру щука тут как тут. Увидала следы Шестикрылого, испугалась, спрашивает:
– Смилуйся, женушка, скажи, уж не змиевы ли это следы?
– Да нет же, нет. То мой братец к нам в гости примчался.
– Значит, можно мне человеком оборотиться. Обернулась щука человеком, входит в избу. Шурин ему навстречу, и так они обрадовались друг другу, словно давно знакомы. Да недолго у зятька глаза радостью блистали: вспомнил он про свою злосчастную судьбину, вздохнул тяжело и говорит:
– Кабы мог ты меня, братец, из змиевых когтей вызволить – вот бы счастье было! Околдовал он нас – брата орлом, другого – медведем, а меня – щукою. За мной вот меньшая твоя сестра, за орлом – вторая, а за медведем – старшая. Одному тебе змия не одолеть. Ступай к братцу-орлу, может, он поможет, а я слаб: мне ведь, как солнце взойдет, снова щукою обернуться.
Утром вскочил братец на своего коня и помчался ко второму зятю, к орлу. Конь с соколом и раком в лес отдыхать пошли, а братец к сестре зашел, в орлий дом. Обняла его сестра со слезами, накормила, спать уложила, а сама мужа ждет. Вечером прилетел орел, но, увидя следы Шестикрылого, испугался и взмолился:
– Смилуйся, женушка! Скажи – не змиевы ли это следы?
– Да нет же, нет, мой братец к нам в гости прискакал.
– Коли так, то я человеком обернусь.
Обернулся орел человеком и зашел в дом. Шурин ему навстречу, и так обрадовались оба, словно давным-давно знакомы. Но и этот зять вскоре вспомнил о своей лихой судьбе и сказал, вздыхая:
– Вызволил бы ты меня, братец, из змиевых лап! То-то счастье было бы! Но одному тебе змия не одолеть. Ступай-ка ты к брату-медведю, он тебе поможет, а я слишком слаб: ведь как солнце всходит, я орлом оборачиваюсь.
Утром братец вскочил на своего коня и помчался к третьему зятю, к медведю. Конь с соколом и раком пошли в лес отдыхать, а брат к сестре зашел, в медвежье жилье.
Обняла его сестра с плачем, накормила, спать уложила, а сама мужа ждет. Вечером пришел медведь. Увидал следы Шестикрылого и спрашивает:
– Уж не змий ли тут околачивался? Не его ли то, женушка, следы?
– Нет же, нет, это мой братец к нам в гости прискакал.
Медведь обернулся человеком и вошел в дом. Шурин – ему навстречу, и так обрадовались оба, словно давным-давно знакомы. Но вскоре и этот зять вспомнил о своей лихой судьбе и сказал со вздохом:
– Помоги-ка ты мне, братец, вырваться из змиевых когтей. Одному мне с ним не справиться, но коли вдвоем возьмемся – трещать змиевой шкуре! Утром-то ведь я снова медведем обернусь! – тогда и примемся за дело.
Утром братец кликнул своего коня. Земля дрогнула, ветер засвистал: Шестикрылый с соколом и раком тут как тут. Медведь подумал было, что сам змий прилетел. Но братец его успокоил:
– Это не змий, это мой верховой конь. А это мои друзья.
Одного честно заработал, других честно заслужил.
– Вот это ладно, братец! С таким конем да с такими помощниками нам змия одолеть не трудно будет. Живет змий во дворце, а дворец его – в большой скале. Летим туда.
Мигом все у скалы очутились. Хотел было братец тотчас же скакать во дворец на своем коне, а медведь говорит:
– Не так шибко! Нынче ты, братец, с соколом и раком тут оставайся. А мы с Шестикрылым во дворец пойдем: у него сила, у меня сноровка. Завтра, братец, твой черед настанет, а послезавтра всем нам работенки хватит. Нам бы нынче только связать змия, а большего и не надо. Ведь змия сразу убить нельзя, в нем сила бессмертная. Ну, начинать пора: надо поспеть, пока солнце не село.
Рухнули с грохотом каменные ворота, содрогнулась скала. Шестикрылый да медведь со змием воюют: земля дрожит, скала трещит, гром гремит, глухой рев доносится . . . Бились до вечера, а к вечеру шум поутих, вышли Шестикрылый с медведем из змиева логова, оба в крови. Но дело сделали: связали змия! Отправились все домой, отдыхать, на завтра сил набираться, чтобы начатое дело продолжить.
Утром медведь первый вскочил, разбудил братца и говорит:
– Поднимайся, братец! Время за работу, нынче твой черед счастье попытать. Мы все за воротами останемся, а ты ступай в скалу. Увидишь две двери: одна направо, другая налево. Левая дверь лыком завязана, ты туда не ходи: в той комнате связанный змий лежит, он, коли войдешь, тебя проглотит. А в правую дверь входи без опаски, в той комнате наша главная помощница – девица-краса, королевская дочь. Змий похитил ее у короля и запер во дворце. Попроси ее, пусть выманит у змия тайну: где его бессмертная сила сокрыта?
Сказано – сделано. Братец прокрался к девице, и она тотчас пошла к змию. Змий и так ее допрашивал, и эдак: к чему, мол, ей знать? Но, подумавши, сказал:
– Открою тебе тайну. Все одно тебе моей бессмертной силы не добыть. За сто верст отсюда другая такая же скала высится, как эта. На ней – дворец, а во дворце – страшный бык. В нем-то моя бессмертная сила и сокрыта! Но даже и убил бы кто быка – моей бессмертной силы ему не видать: дохлый бык живой уткой обернется. А поймала бы ты утку да убила б ее – и то моей бессмертной силы не добудешь: дохлая утка обернется яйцом и канет в морскую глубину.
Узнала девица все что надобно, рассказала братцу, а тот – коню, а конь – медведю. Помчались все домой отдыхать да сил на завтра набираться.
Утром медведь первый вскочил, разбудил братца, коня, сокола и рака и говорит им:
– Поднимайтесь, пора за дело! Нынче нам всем работенки хватит!
Не теряя времени, пустились они к той скале. Немало пришлось им повозиться, но к вечеру гора рухнула, и они прикончили быка. Только бык сдох – глядь! из него утка вылетела и поднялась высоко в небо. Утка в небо, а сокол за ней! Нагнал и заклевал насмерть. Но только утка сдохла – шлеп! из утки яйцо выпало и кануло в глубь моря. Настал черед рака: рак нырнул вслед яйцу и выволок его из глубины морской. Только рак яйцо на сушу выволок – Шестикрылый – топ! и раздавил яйцо. В тот же миг связанный змий во дворце за сто верст испустил дух. Тут – откуда ни возьмись! – прилетел орел, а из воды щука выплыла. Все трое – медведь, орел и щука – кинулись братцу в ноги, обернулись людьми и говорят:
– Спасибо, что пришел со своим шестикрылым конем, со всеми твоими товарищами, вызволять нас из змиевой неволи! Теперь мы на всю жизнь людьми останемся. Нам счастье, и сестрам твоим, нашим женам, счастье: ведь они нынче королевы, потому что мы снова королями стали, как и прежде были. Змий погиб, а мы живы . . . Спешим по домам, подданные-то наши давно о нас горюют, заждались, поди ...
– Так-то оно так, – говорит братец, – да успеете! По моему разумению, нам надобно перво-наперво к моим сестрам мчаться. Заберем их с собою – и полетим в змиев дворец. Там девица-краса, поглядим, что с нею сталося? Нельзя нам ее забывать, ведь она главная наша помощница была. Сказано – сделано. Примчались все в змиев дворец. Ах ты, господи, до чего же девица обрадовалась! Со слезами да с плачем бросилась братцу на шею. Со слезами да с плачем говорит ему:
– Спасибо тебе, молодец, что вызволил меня из змиевых когтей! Мне от батюшки-короля большое королевство досталося, а короля в том королевстве нет. Будь ты моим королем, буду твоей королевою. А шестикрылому коню, великому герою, надо змиев дворец во владение отдать.
На том все и расстались: Шестикрылый остался властвовать во змиевом дворце, сокол улетел, рак под водой скрылся, а братец обнял свою королеву, и разъехались все по своим королевствам.
И зажили все мирно да счастливо.
